Фанфик - Лунные крысы (Аллен, Канда)

[iiinoah]

Название: Лунные крысы
Автор: Sha
Персонажи: Аллен, Канда
Рейтинг: G
Дисклеймер: не мое
Примечание: таймлайн - 200 глава манги, !спойлеры
От автора: для  Silver_Ash. С благодарностью и вообще)
Разрешение на размещение: получено.

Лунные крысы перебирают лапками, скользят по блеклым, матовым лучам ночного светила. Лунные крысы забираются в дома на запах чужих кошмаров, моют мордочку в остатках неясного предутреннего сна, водят носом - где же, где то вкусное, лакомое... Тягучие сочные человеческие мысли, как маслянистая пленка на грани между сном и явью, концентрированное чувство, выпаренное мучительной бессоницей, в приправе из бесполезных сожалений и острого, как кайенский перец, бессилия. Иногда крысам везет.
Вот как сейчас.
Маленькое зарешетчатое оконце под самым потолком едва пропускает лунный свет - молодой лопоухий крыс с трудом протискивается внутрь. Его манит запах, запах редкой и оттого еще более лакомой добычи. Запах отчаяния и решимости, запах внутренней борьбы с дразнящими отголосками страха, запах тревоги и надежды - восхитительный букет, заставляющий крыса поводить усами от предвкушения.
Тот, от кого исходит этот чудный аромат, лежит в углу тесной каморки, закинув руки за голову, закрыв глаза, в полусне, в полушаге от ночного кошмара - крыс хотел бы, пожалуй, чтобы человек провалился в него окончательно, еда, должно быть, вышла еще вкуснее, но... и так сойдет.
Подкравшись поближе, крыс окунает мордочку в зыбкое марево чужих чувств - и душный водоворот подхватывает неосторожного зверька.

... Сколько он здесь? Дни, недели? Время отмеряется скрипом оконца в двери, через которое просовывается миска с похлебкой. Похлебка не утоляет голод, но притупляет чувство, что он остался совсем наедине с тем, кто не должен победить.
С тем, кто не победит. Никогда.
"Похвальная уверенность, - тот лениво улыбается и вновь режет по живому. В лоскуты. - Ты никому не нужен, мальчик, тебе больше не за что бороться. Оглянись".
Оглянуться? Такие камеры созданы, чтобы выть в них от бессильного отчаяния, этим отчаянием тут пропитано все, все, до последнего пучка соломы в тонком матрасе. Такие камеры созданы, чтобы сломать и уничтожить, выпить до дна. В таких камерах незачем оглядываться, в них можно только закрыть глаза и ждать.
"Ждать? - усмехается тот, кто не должен победить. - И чего же ты, позволь мне спросить, ждешь? Принца на белом коне?"
Заткнись.
"Достойный ответ"
Заткнись.
"Ведь ты и сам понимаешь, что никто не придет - кроме тех, кто будет выворачивать тебе душу наизнанку в поисках меня. И, ты знаешь, в буквальном смысле выворачивать. Их ты ждешь?"
Заткнись. Заткнись. Заткнись. Я все равно тебя не выпущу, можешь не стараться.
"А что мне стараться, я тоже подожду. Святая Инквизиция знает свое дело - скоро ты не то, что мне сопротивляться, скоро ты вообще думать не сможешь. Поверь мне, я знаю"
В чужом голосе звучит горечь, и на это можно попробовать отвлечься, но сбежать от собственных горьких мыслей все равно не удастся.
У него же были друзья? Были? Были ведь - те, что горой, и никогда не предадут. А если они поверят что он сам - предал? Их ведь не было тогда, когда Граф захватил Американское отделение, их не было, когда тот разбудил Алму, их не было, когда он сам гулял по закоулкам памяти Канды, их не было, когда Муген ударил, проворачиваясь в предсердьи, их не было... Их не было, а то, что им расскажут, докажет им, что он все-таки стал Четырнадцатым. Стал их врагом.
"Надеяться не на что", - шепчет ненавистный голос.
Надеяться не на что. Не на что. Не на что.

Крыс, задыхаясь, изо всех сил бьет лапками, пытаясь вынырнуть на поверхность. Захлебнуться в еде - ирония, недоступная крысам. В отчаянном рывке он кидается вперед, ловя зубами лунную дорогу - и чувствует, как она подхватывает его, облепленного остатками чуть не сгубивших его эмоций, и тянет, тянет куда-то.
Куда? Крыс не понимает, крыс ничего не понимает, его стихия в первый раз предает его, луна сошла с ума, и лунная дорога не стелится привычно под лапами, а уносит в своей круговерти сквозь ночной сумрак туда, туда...
Туда, где - крыс осознает это в первую очередь - абсолютно нет еды. Человек есть, а еды - нет. Крыс бы удивился, если бы крысы вообще могли удивляться.
Человек сидит среди развалин, в тени лунного света, и как бы крыс ни старался, он не может различить ни единой эмоции, ни единой мысли. Пустота заполняет человека до краев, глухая, темная пустота, и крыс очень хочет убраться подальше от этого странного человека.
Луна не пускает.
И крыс осторожно приближается, не замечая, как оставляет следы от налипших на лапы отголосков чужих чувств и мыслей.
Человек вздрагивает, ощутив их на своей коже. Пустота, поглотившая его, казалось, безвозвратно, отчего-то отступает, сменяясь болезненно-необходимым воспоминанием о ком-то, ощущением кого-то...
И крыс прозительно верещит, когда во второй раз за ночь его подхватывает бушующий поток, горечь-боль-злость-снова боль и, наконец, решимость-решимость-решимость. Жгучая волна на этот раз не заворачивается водоворотом, но уходит прочь, по приведшей его лунной дороге, куда-то туда, туда, где...

... Не на что, не на что, надеяться не на что.
Тупой стручок!
Его подбрасывает как от удара. Что это было?
Тупой, ни на что не годный недоумок! Сложил лапки и цацкаешься со своей шизофренией? Как ты меня бесишь!
Взаимно, ты, придурок! Долго слово "шизофрения" заучивал?
Постойте. Этого не может быть. Откуда бы тут взяться...
Он заполошно вертит головой, чувствуя себя идиотом. Никого нет. Разумеется, нет.
Давно мозги о стену не вправляли, извилины выпрямились и заржавели? Погоди, дай только добраться до тебя. Мигом разучишься ныть.
Этого не может быть. И все-таки?
Он впервые за долгое время улыбается и расслабленно откидывается на спину.
Ты только доберись.

Старые мудрые крысиные морды тычутся в спину молодого крысенка, взволнованно мечущегося в колыбели мерцающего лунного света. Не тревожься, так бывает. Так бывает, не переживай.
Так бывает. Люди странные, их чувства связаны, переплетены друг с другом, где-то слабее, где-то теснее. Мудрая мать луна видит, мудрая мать луна знает. Обычно в полуяви лунного света этих связей не видно, не ощутимо. Но иногда - редко, редко! - два человека сплетают свои чувства в тесный узел, ни концов, ни зазора, и живут, не подозревая об этом, дыханием продолжая дыхание. Мудрая мать луна видит, мудрая мать луна знает! И так бывает, что ее дети ненароком попадают в эти людские тенета, перенося на концах своих хвостов от человека к человеку то, что им нужно сказать друг другу.
Так бывает.
Мудрая мать луна видит, мудрая мать луна знает. Спи, крысенок. Скоро утро.

Когда луна тускнеет, сменяясь утренней молочной взвесью, двое бессонно провожают ее щербатый диск. Двое - тот, кому теперь есть, куда идти и тот, кому теперь есть, кого ждать.